В общем, худо-бедно, но в необходимые нормативы мы уложились, а потому около полуночи после обсуждений в курилке своего нового статуса будущих воздушных асов мы свалились спать как убитые. Я не знаю, как готовят пилотов к войне сейчас, что им вдалбливают в голову с первого дня, но в нашем случае, перевод с мирного на военное сознание (т. е. начало этого перехода 4* ) произошло обыденно, максимум реакции — «Ни фига себе!..». Никакой паники и тем более попыток слинять. Вот так готовили советских летчиков выполнять свой долг (я не считаю это высокопарными словами) — за шкирку, и в воду.

А тем временем, на опустевший аэродром Луцк передислоцировалась «банда» из Черлян — вновь сформированный полк на старых истребителях-бомбардировщиках Су-7Б. В Черлянах им смен не хватало с базировавшимися там же новейшими фронтовыми Су-

24, а потому командование приняло решение отправить их пока на пустующий аэродром Луцка. Хотя бы на тот период, пока мы будем «умирать»…

«Бандой» я этот полк назвал не зря, хотя обижать не хочу никого. Почему — объясню ниже 5* .

Из Кустаная мы вылетали ранним утром. Камень-на-Оби запомнился поистине собачим холодом, большим количеством снега и весьма скудной и гнусной по вкусу едой. На обед было что-то тягучее, напоминающее кашу с огромным количеством какого-то масла. Качество этой приправы не выдерживало никакой критики — видимо оно было уже прогорклым и на вкус напоминало машинное. В головы начала закрадываться мысль, «а не начали ли нас уже списывать?..». С тоской вспомнилась луцкая столовая и очень жаль стало штатных заводских лётчиков-перегонщиков и экипажи военно-транспортной авиации — этих вечных бродяг, для которых подобная еда — норма жизни.

Отсутствие опыта длительных перегонов иногда выливалось в курьезные случаи. В полёте мы услышали, как какой-то КП начал запрашивать одного из командиров звеньев 3- й эскадрильи майора Олейника, являвшегося одним из самых опытных в полку пилотов («весь в ракушках»). «Ваше удаление до «Луны»?». А это был позывной какого-то аэродрома, КП или ПУ ПВО, поскольку именно ПВО и вело нас по маршруту. После третьего или четвертого настойчивого запроса последовал ответ Олейника: «7800 по стандарту». В общем, развеселились все…

Но через некоторое время мне лично стало не до веселья. Очень подозрительным показалось расхождение между расходомером и топливомером. Посмотрел на штурманский план, должны быть уже выработаны подкрыльевые баки, а сигнальная лампа молчит. Доложил своему ведущему — командиру эскадрильи Н.А.Кушнареву. Его знают очень многие ИБАшники. Закончил он службу генерал-майором, начальником штаба ВВС МО. Прошла краткая консультация (минут 10) по линии комэск-комполка-зам. комэска. В должности последнего в указанный период находился капитан В.Лоэмаа — общепризнанный в полку авторитет, закончивший службу в советских ВВС в должности зам. ком. дива в Шираках, а в вооружённых силах Эстонии дослужившийся до представителя своей страны в НАТО. Из радиообмена я понял следующее (при этом мне никаких вопросов не задавали и в разговор не включали):

— действительно, два ПТБ почему-то не вырабатываются;

— назад я уже точно не долечу, так как не хватит керосина;

— до Белой или долечу, или нет (мнения разделились);

— ближайший аэродром — Канск — закрыт по метеоусловиям.

В общем, ситуация — пеЗДня. В эфире наступила тишина. А чего говорить?.. Уже всё сказано и всем всё ясно. Как не крути, а надо думать на тему, что рано или поздно придётся отсюда «выходить на воздух». Посмотрел вниз — унылый бело-зеленый таёжный пейзаж и ни одного населенного пункта. Получше засунул карту в карман, чтобы при катапультировании не улетела. Проверил крепление пистолета. Тот еще Рэмбо… В душе начал материализовываться тоскливый ком: целый полк идет рядом, а помочь при всём желании никто не сможет, и земля молчит. В такой тишине, перемежаемой изредка вопросами Кушнарева «Ты как?» шли еще минут десять. Посматриваю на указатели расхода и остатка. Хреново дело…

И тут уверенный голос с Земли, у кого, мол, остаток маленький?

Назвался. Стало чуть-чуть легче. Пошли команды: ведущий влево на 15 градусов, ведомый второй пары вправо на 30, (тут я хотел закричать «Меня отводи, при чем тут они?!». Но вовремя прикусил язык. Короче, всех разогнали в стороны, а мне дали «зеленную улицу» прямо со снижением под облака, пробив которые я сначала увидел речку, а затем огромный аэродром. Выскакиваю к третьему развороту, лихо крутнулся на четвёртом, направил нос в центр ВПП и только тут понял, что обязательно сяду.

Топливомер давно на нуле, но топлива хватило, чтобы дорулить до ЦЗ. На стоянке проверили технику — заклинил переливной клапан. Обидно. На самолёте полно топлива, а лететь практически не на чем.

4* Как известно, процесс этот отнюдь не молниеносный, и к тому факту, что за той речкой внизу и в небе находится враг, необходимо не просто привыкнуть. Это надо осознать. А для этого необходимо определённое время.

5* Кстати, само слово «банда» первоначально имело совершенно иной, отнюдь не тот смысл, к которому мы привыкли. Бандами в эпоху Ренесанса назывались военные отряды, сопоставимые по численности с ротой, которыми командовали капитаны. Отличие от рот заключалось в смешанном составе вооружения, которым располагал личный состав.

На фото справа хорошо видны следы эксплуацатции Су-17М2 — многие лючки и элементы обшивки планера потемнели, либо лак с алюминиевой пудрой, на несённый на их поверхность вытерся, до грунтовки, имеющей жёлтый цвет и достаточно высокую адгезию, что способствовало её быстрому потемнению.

«Спарки» Су-17УМ помимо использования по прямому предназначению (для проверки техники пилотирования) применялись ещё и как разведчики погоды, а также самолёты-лидеры в дальних перелётах.

Су-17М2 из состава 806-го АПИБ в перегоночной конфигурации с двумя 1150-литровыми ПТБ и парой 800-литровых баков. Луцк, конец 70-х гг.

Су-17УМ из состава 806-го АПИБ в перегоночной конфигурации с двумя 1150-литровыми ПТБ и парой 800-литровых баков. Луцк, конец 70-х гг. По воспоминаниям ветеранов, бортовые номера на «спарках* были синего цвета, а, кроме того, справа на носовой части фюзеляжа была нарисована эмблема ОКБ им. П.О.Сухого.

Су-17М2 из состава 806-го АПИБ с вариантом, так называемым, «первым боекомплектом» — пара ФАБ- 500М62 и двумя блоками 80-мм НАР Б8 и двумя 1150- литровыми ПТБ на подкрыльевых пилонах. Чойрен, Монголия, зима 1979–1980 гг.

Аэродром Белая, где я сел кроме этого приключения запомнился ещё своими новейшими Ту-22М — «Бэкфайерами» по натовской классификации, а также самостоятельной заправкой топливом при температуре — 30 °C и прекраснейшей девушкой-дежурной по гостинице. Вокруг этой очаровательной блондинки ходил, облизываясь, едва ли не весь полк, пока не разогнали по кельям спать.

На следующий день, обжегшись на молоке, задули на воду: с полной заправкой вылетели на Борзю, хотя хватило бы подвесных по 800 литров. Это сознавали все. Заместитель командира полка Р.Куадже подошел к командиру и говорит: «Расстояние маленькое, давай подвесные не заправлять».

Мысль была здравая, но не в той обстановке. Впереди была неизвестность, а накануне комполка реально за меня переживал, а потому последовал ответ: